Человеческий мозг запрограммирован на иррациональное мышление. Оно берет начало в когнитивных заблуждениях, присущих каждому индивиду.

«Люди думают не как ученые, а как юристы. Они держатся за собственные убеждения и пытаются всеми силами их отстоять», — объясняет психолог Питер Дитто, изучающий суждение и принятие решений в Калифорнийском университете.

Он считает, что мотивированный поиск обоснований — склонность к отбору фактов, подтверждающих личностные убеждения, — стандартный для человека способ обработки информации.

Даже если вы думаете, что выработали иммунитет к иррациональности, не спешите хвастаться. По словам Дитто, люди успешно выявляют изъяны в убеждениях окружающих, но решительно не замечают собственных.

Потратьте несколько минут на честный самоанализ, и пара примеров из жизни точно найдется. Один человек считает, что водит лучше среднего, не обращая внимания на штрафы, а другой верит, что справится с недельным планом за день, — все мы склонны к заведомо ложным убеждениям.

В большинстве своем наши взгляды подвергаются влиянию социальных и культурных групп, в которых мы состоим, говорит Дэн Кэхен, профессор права и исследователь научной коммуникации в Йельской школе права.

Он изучает культурно-познавательные процессы — понятие, объединяющее личностные ценности, культурную идентичность и особенности обработки информации.

У многих людей нет времени оценивать доказательства по каждому спорному вопросу, поэтому ответственность за формирование суждений перекладывается на окружающих. Как только определенная идея или позиция начинает ассоциироваться с близкой человеку группой, ему остается лишь согласиться. Это способ показать свою принадлежность.

Например, если вы причисляете себя к «зеленым», то скорее всего согласитесь, что гидроразрыв пласта — спорный метод добычи нефти и газа, заключающийся в раскалывании горной породы жидкостями под давлением, — подвергает опасности окружающую среду и здоровье человека.

Но будучи консерватором, вы бы с большей вероятностью посчитали этот метод безвредным, так как эту позицию занимают другие члены группы.

Научная грамотность не спасет от подобных заблуждений, утверждает Кэхен. Его исследование показало, что люди с высокими навыками рационального мышления более склонны занимать радикальные позиции по спорным темам.

Команды Кэхена провела эксперимент на основе политических взглядов взрослых американцев. Ученые попросили их выполнить математическое задание, предназначенное для оценки способностей к вдумчивому решению, а не интуитивной логике.

Испытуемым была предложена одна задача с разным контекстом: неполитическим и политическим. Команда Кэхена обнаружила, что люди, набравшие больше всего баллов в нейтральной версии задания, хуже остальных справились с политически нагруженным вариантом.

Чем шире ваше понимание науки и выше способность обрабатывать данные, тем больше шансов занять конформистскую позицию, делает вывод Кэхен.

Центр прикладной рациональности (CFAR) считает, что это вполне достижимо. Эта некоммерческая организация, располагающаяся в Беркли, проводит семинары и мастер-классы, нацеленные на развитие привычек, которые помогут справиться с искажениями восприятия.

«Сделать первый шаг навстречу победе над заблуждениями — значит осознать и принять их. Мы часто расстраиваемся, когда замечаем, что оказались неправы. Это убивает стремление к истине. В нашем Центре участники стараются сформировать положительные ассоциации, связанные с выявлением предрассудков» — рассказывает Джулия Галеф, президент и сооснователь CFAR.

Еще одно упражнение, которое рекомендует Галеф, — это переворот. Подойдите к позиции с другой стороны. Спросите себя: «Есть ли причины моего возможного заблуждения?».

Эта тактика заставит прислушаться к аргументам, которые легко проигнорировать, защищая собственные взгляды. Подумайте, как бы вы восприняли свою неправоту по данному вопросу.

Подтверждают ли противоположную точку зрения какие-то доказательства? Что произойдет, если ее будут транслировать члены близкой вам политической партии или социальной группы?

Ответы на эти вопросы помогут определить силу убеждения и необходимость его пересмотра.

Научные объяснения основываются на доказательствах и могут меняться по мере появления новых данных. Иррациональные же полагаются на предположения и задействуют только факты, которые поддерживают выбранную позицию. Ниже описаны основные признаки иррациональных аргументов.

Вместо того, чтобы рассматривать все доказательства в совокупности, аргументаторы, далекие от науки, выбирают нужные им данные, неверно описывают методы и результаты научных исследований, а иногда просто выступают с ложными заявлениями.

Например, сторонники антипрививочного движения указывают на вред ртути, хотя она давно уже не входит в состав большинства препаратов. Не обнаруживается и пропагандируемая такими людьми связь между вакцинацией и аутизмом.
Если ваш оппонент пользуется сомнительными интерпретациями исследования — это явный показатель подобного заблуждения.

Вместо того, чтобы оспорить сами доказательства, такие аргументы базируются на воображаемом подтексте, объясняет Джош Розенау, директор по внутренней политике Национального центра научного образования.

Многие считают, что раз эволюция — это правда, то души не существует, а значит мы должны вести себя, как животные. И неважно, что наука на самом деле не предписывает никакого поведения.

Но если она может опровергнуть близкие людям убеждения, то возникает большой стимул их эмоционально обосновать. Иначе чье-нибудь мировоззрение будет разрушено.

В погоне за дискредитацией научного знания, критики зачастую переходят на личности. Вместо обсуждения отдельных областей знания такая аргументация упрекает ученых в следовании общественному мнению.

Пол Оффит (директор Образовательного центра по вакцинации в Детской больнице Филадельфии) — один из создателей чрезвычайно важной вакцины от ротавируса.

Поборники антивакцинации заявили, что на разработку лекарственного средства повлияла финансовая заинтересованность Оффита и фармацевтических компаний.

Сам же ученый уверен, что некоторых заблуждающихся не переубедить: «Неважно, сколько данных вы им покажете. Если в глубине души они конспирологи, им уже не помочь».

Эволюция — одна из основ современной биологии, но научное сообщество все еще разбирается в тонкостях ее работы. Когда генетики выдвигают противоречивые предположения о процессе видообразования, они спорят о двигателях эволюции, а не об ее существовании.

Однако, по словам Розенау, люди, выступающие против преподавания эволюционной теории в школах, пытаются доказать этим ее несостоятельность. Еще одним тревожным знаком становится привлечение ученых, чье мнение значительно отличается от общепринятого.

Аргумент сопровождается высказываниями вроде: «Стоит просто преподавать детям обе точки зрения, потому что они равны», — даже если это не так, говорит Розенау.

Таким образом сторонники теорий, у которых нет достаточных доказательств (например, теория разумного замысла), стараются повысить их значимость.

Если такому подходу не противостоять, это приведет к ситуации, когда рациональность и объективность исчезнут как обязательные элементами научного дискурса.

При встрече, например, с соседями, которые отказываются вакцинировать детей из-за мифов об аутизме и отравлении ртутью, наверняка захочется закидать их фактами.

Но, как уже многим известно из собственного опыта, подобная идея обречена на провал. Чтобы у вас появилась хотя бы небольшая возможность начать осмысленную беседу, представляем шесть способов повлиять на упрямого собеседника.

Как бы ни хотелось думать, что человеческие суждения рациональны, это не так. Большинство из них — эмоциональны в своей основе, утверждает Питер Дитто.

Нацельтесь на установление связи с собеседником, это поможет ему увидеть в вас «своего». Исследование Кэхена показало, что люди склонны следовать убеждениям, принятым в их социальной группе, так что создавайте общую почву.

Это означает, что слушать нужно с уважением, поясняет Рэнди Олсон, исследователь и режиссер, автор книги «Не будь таким ученым». Не читайте лекций. Никто не хочет их слышать.

Вместо того, чтобы засыпать человека фактами, задавайте вопросы. Покажите, что вы готовы воспринимать чужие аргументы. Будьте на одном уровне с собеседником. Как только между вами образуется пропасть, дебаты заканчиваются проигрышем.
Не так важно, сколько у вас доказательств. Если хотите, чтобы посыл был услышан, нужно заслужить доверие оппонента.

Иррациональные убеждения бывают связаны с идентичностью отдельного человека или социальной группой, к которой он относится.

По возможности, представляйте аргументы так, чтобы они встраивались в картину мира собеседника, а не противоречили ей, советует Джулия Галеф. Например, представьте, как вы пытаетесь убедить свою решительную и непреклонную подругу, что нет ничего предосудительного в смене мнения.

В числе прочего, предлагает Галеф, это можно обыграть так, будто резкое изменение точки зрения — рискованный и смелый шаг.

Обычно люди обращаются к ненаучным идеям не из-за ненависти к науке, а ввиду культурных, социальных или личных причин, утверждает Джош Розенау. Он приводит в пример некоторых евангелистов, для которых признание эволюции тождественно отказу от религиозных воззрений.

В таком случае верующие не смогут принять научную теорию, не отрекшись от своей идентичности, а это практически недостижимо даже при абсолютной убедительности ваших доводов.

Решение? Найдите способ поговорить об эволюции так, чтобы это не заставило их покинуть социальную группу. Можно сказать: «А вы знали, что Фрэнсис Коллинз (директор Национального института здоровья) — евангелист?».

Это даст шанс начать аргументированный разговор и порассуждать о месте эволюции в христианском вероучении.

Если аргументы подвергают опасности идентичность человека, его первой реакцией будет отрицание.

«Это естественно. Когда мысль об отказе от близких сердцу убеждений звучит как угроза личным установкам, люди склонны отбрасывать ее не задумываясь» — поясняет Брендан Найхен, политолог из Дартмутского Колледжа.

Один из способов справиться с этой проблемой — создать ассоциацию между преподносимыми доказательствами и положительными эмоциями.

В одном исследовании Найхен с коллегами изучали поведение добровольцев.
Первая его часть должна была укрепить чувство уверенности: участники вспоминали время, когда были довольны собой, или думали о важных вещах.

Затем испытуемым предоставляли информацию, противоречащую их политическим убеждениям. В результате ученые выяснили, что позитивные аффирмации повышают готовность людей принимать неприятные факты.

Однажды на отдыхе в лесу у нас с мужем произошел разговор. У одной из развилок я настояла на выборе пути, который считала верным, хотя Дэйв настойчиво не соглашался. Оказалось, что он был прав.

Но даже зная о своей ошибке, я не могла принять неспособность ориентироваться на местности. Казалось, мне, как компетентному специалисту, не должно быть свойственно такое поведение.

Когда муж посмеялся над ситуацией и сказал, как забавно, что столь умный человек может заблудиться в лесу, я внезапно приняла его доводы, потому что угроза моей самооценке исчезла.

Сделав комплимент и пожурив в одном предложении, Дэйв дал мне возможность согласиться с ним и не потерять собственной значимости.

Стремясь опровергнуть миф, мы сперва хотим представить его общественности. Но, как советует Найхен, с этим нужно быть осторожнее. Исследования показывают, что, повторяя ненаучные идеи в попытках их разоблачить, мы лишь закрепляем их в головах людей.

В одном из таких экспериментов добровольцам дали брошюру с опровержением мифов о вакцинах против гриппа.

Сразу после этого люди правильно назвали все заблуждения, но спустя всего полчаса справились с заданием даже хуже, чем в начале исследования.

Найхен делает вывод, что у испытуемых ложные формулировки стали ассоциироваться с вакцинацией. Люди запомнили, что читали о мифах про вакцины, но забыли, какая часть предложенной информации была правдивой.

Вместо постоянного повторения ложных суждений, попробуйте четко и просто сформулировать свои мысли. Если собеседник утомится долгим перечислением сложных фактов, сработает эффект чрезмерных объяснений, из-за которого оппонент будет рад вернуться к более понятному убеждению.

Исследователи Джон Кук и Стефан Левандовски пишут в своем «Руководстве по разрушению мифов» следующее: «Простой миф гораздо более притягателен для разума, чем чрезмерно усложненная попытка его опровергнуть».

По словам Дитто, люди, уверенные в своем мнении, весьма требовательны к аргументам противоположной стороны. Но часто их уверенность основана на заблуждениях относительно собственных знаний.

Это явление исследователи называют иллюзией глубины объяснения. Разрушив ее, вы сделаете оппонента более открытым к вашей позиции.

Исследование, опубликованное в журнале Psychological Science в 2013 году, показало, что если попросить людей детально описать идеальную для них политическую программу, то их взгляды становятся менее радикальными.

Просьба объяснить, что стоит за убеждениями собеседника, заставляет его критически подойти к собственным знаниям, что, в свою очередь, подталкивает к принятию их неполноты. В результате оппонент будет менее уверен в своем мнении и, возможно, более открыт к вашим аргументам.

Я недавно опробовала этот подход на знакомой, которая боялась, что вакцины навредят ее сыну. Чего именно она опасалась? На половине объяснения собеседница признала, что не знает, какие риски несет вакцинация, но опасается делать такое количество уколов ребенку.

Она не изменила свое мнение в ту же минуту, но согласилась ознакомиться с противоположными аргументами и поработать над страхом.

Не секрет, что в интернете люди могут вести себя не лучшим образом. В абстрактной дискуссии легко оттолкнуть собеседника, ведь язык тела и другие социальные сигналы, которые помогают с распознанием реакции, становятся недоступны, рассказывает Крис Муни, соавтор книги «Ненаучная Америка».

По его словам, как только в действие вступают эмоции, оппоненты занимают позицию обороны. При беседе лицом к лицу гораздо сложнее опуститься до демагогии и перехода на личности.

Если хотите настоящих дебатов, говорит Муни, сходите выпить пива. Не спорьте в Фейсбуке.

Перевод — Анастасия Савостьянова, редактор — Анастасия Лекук, диктор — Наталья Алейникова, звукорежиссер — Никита Алимов, шеф-редактор — Василий Козак, продюсер — Илья Абилов